[asolity1]

Пытаюсь сформулировать что самое сложное, помимо очевидного. Ожидание? Беспомощность? В голове нет никакого порядка. Столько всего происходит и произошло. Когда мне раз в месяц пишет какая нибудь "подруга" "как там мама?", я не знаю что сказать. О происходящем пока мало кто знает. Никто даже не допускает мысли, что ситуация перешла в такое. Даже подруга моя, когда я написала "мама умирает", начала с фраз "да ты что такое говоришь?". Как будто это я пыталась что-то придумать или приускрасить и всё не так страшно.
Папа ездит к маме несколько раз в день. Утром, днем и вечером. Я утешаю себя мыслью, что ей не больно больше. Показатели ухудшаются, насыщение кислородом скачет около 65. А она отказывается от кислородной трубки, не хочет продлевать мучения дольше. Что думает не знаем, разговаривает только глазами. Были плохие дни, когда папа зашел - а она пыталась открыть закончившуюся капельницу, чтобы воздух пошел по трубке. Но из-за того, что половина тела параллизована частично, мелкие движения ей не доступны. Папа и там разрыдался, побежал к ней. А она взглядом чуть ли не умоляет его открутить воздух и дать ей уйти. Потом позвонил мне рассказал, разрыдался. Я, наверное, никогда не забуду этот его голос полный отчаяния и боли. Абсолютно другой.
На следующий день было по другому, но не менее больно. Говорит, узнала его, гладила по руке и "даже бровь поднимала, и мордорчки корчила, как ты, доня, делаешь". И от этого еще больнее - вот она, как будто всё впорядке, как будто нет этого всего. У меня перед глазами нет, нет да и всплывают её какие-то фразы, её выражения лица. Всё сложно, и видеть её мучения, и понимать, что она не может уже держаться, и вот эти моменты "просветления", когда вот же она родная и любимая. Всё это мне недоступно. Как бы сложно не было, я бы, наверное, всё отдала, чтобы она меня тоже увидела, и погладила по руке. Большую часть времени сейчас она "спит". Папа говорит, что был у неё 4 часа сегодня. Она открывала глаза, когда дверь слышала, или папа брал её за руку. Но потом закрывает обратно глаза. Тяжело. Глаза и взгляд очень уставший.
Вчера был относительно продуктивный день. Я заставила себя сварить суп. Потом ходили сдавать кровь. Уже второй месяц у меня скачет температура. Собственная болезнь тоже подкашивает, потому что не знаешь что происходит. И на фоне маминой болезни боишься, что это самое худшее.
А вечером "накрыло". Знаю, что бессмысленно себя винить. Да и в чем винить? Мы делали всё, что могли. Маме с папой купила билеты к нам прошлым летомю Они приезжали после курса радиации. Я отвезла родителей на океан, и это, наверное будут последние воспоминания, когда мама была относительно здорова, и мы были полны надежд. Вспоминаю как она бегала купаться в ледяную воду Тихого океана, как будто пыталась "надышаться". Вобрать в себя как можно больше этих воспоминаний и моментов. Как что-то, что "хотел бы сделать перед тем как умру". За месяц до их приезда, она спросила можем ли мы поехать к океану. И в последний момент почти не было вариантов жилья, и то, что я сняла стоило почти 1000 долларов за 2 ночи, но я так рада, что это сделала. Сейчас эти деньги не стоят ничего. Я бы отдала куда больше, лишь бы...
Потом они уехали, а мы были полны надежд, что радиации будет достаточно, и очаг первычный подавлен. За этот год было столько надежд. Каждый раз. Каждый раз мысль "вот сейчас перебороть это, а потом на улучшение". И каждый раз словно обухом по голове.. Хуже, хуже, хуже.
Потом смерть бабушки. Это тоже не самое простое и связано с большим количеством вопросов без ответов. Может быть когда-то я наберусь сил написать и про это.
А потом Израиль. Сначала диагностика. Потом операция. Резекция лимфоузлов. А потом? Потом оказалось, что Израиль - не панацея. Абсолютное безразличие, и отношение как к бизнесу. Мама всё переживала, что такие огромные деньги. Я оплачивала поездки, жилье. Родители отдали все сбережния на операцию. Казалось неудобным просить денег, просить помощи. С кем-то делиться. Но деньги были не важны. Хотелось только чуда. Выздоравления.
Чуда не случилось.